Всё началось с проблемы, не свойственной для дракона моего возраста, честно говоря, несвойственной для моего рода вообще. Я заболел. Проснувшись, я обнаружил, что свод огромной пещеры, где я уснул множество лет.. веков? Назад, сильно осел, и величественный искрящийся самоцветным пламенем грот стал душной пыльной расщелиной, лет пятьдесят отделяли меня от верной гибели - удушья. Да и сейчас, мне пришлось приложить все силы свежепроснувшегося тела, чтоб когтями, локтями и зубами выбить свой путь на свободу.
Приподняв голову на истончённой голодом шее, я узрел землю под небесами, и сердце моё забилось сильней и быстрей от несказанной радости жизни, пусть рождённой вот так, неестественно, не в первый, и уж поверьте, отнюдь не во второй раз. Мы, драконы, всегда сильно отличались от прочих млекопитающих земли, и в отличие от них всех, мы разумны , а они нет, то бишь совсем. Так было когда я ушёл в спячку, и думаю, вряд ли это исконно изменилось с тех пор.
Напрягшись, я вытолкнул пыль и смог из остановившихся когда-то лёгких, и зимнее серое небо озарилось вспышкой красного драконьего пламени, МОЕГО пламени, потом я схватился крепкими когтями за края пещерки, и грудью ударил твёрдую землю, и бил снова, снова и снова, пока смёрзшаяся гранитная крошка не полетела в стороны, как кипящее масло, разбитое каплей воды. Подобные ощущения я испытал когда-то в скорлупе, забавно, тогда мир с юного, неопытного взгляда показался мне белым… больше я не встречал его таким, никогда.
Позвонки спины приятно потянулись и ужасно хрустнули, когда я научил их шевелиться вновь, а крылья… да их просто поднять больно! Сколько ж я спал?! Но самым неприятным было чёткое осознание болезни, которая нашёптывала плоти: «болит, так ляжь, отдохни, поспи ещё…», признаться, я шокирован явлению этого голоса более, нежели ещё одному явлению, осознанному мной опять же, с немалым запозданием: на земле появился разум. И не наш, чужой, дикий, я чую его, как чешуя чует звон умирающих на ней тысячами снежинок, несомых поющим саги ветром. Я обернул к нему кончик носа, и вежливо, как в детстве, ответил: «Здравствуй». И только после этого послал братьям ревущий, клокочущий радостью зов: «восстаньте, Силлий проснулся!» В тот момент я был уверен, что не пройдёт и ста лет, как всё тот же бродяга ветер, хозяин голосов принесёт мне их звонкие ответы. А между тем, я поставил первый след на снегу, и, как юный шкодливый дракончик заглянул себе под лапу, любуясь содеянным. «Здравствуй, я» - молча пожелав себе удачи, подумал я и улыбнулся. Оттолкнулся от земли и взлетел, ведь путь мой ведёт на охоту.
Зимний лес, прозрачный и смерзшийся, как голодный воробей на ветке, белел белыми пятнами снега, резко контрастирующего с чёрным настилом павшей листвы. Я не случайно свернул сюда. После того, как кровь оленя украсила снег, я улёгся рядом, вытянувшись всю длину и блаженно замечтался о встрече…
Тонкий голос нового разума просто звенел меж морозом и ветром, негромко, ласково покачиваясь надо мной. Кто ты? То, чего я не знаю, медленно разогревало отвыкшее работать сердце. Я люблю загадки, все драконы их любят. Как-то Великий Лукс отдал пол хвоста за знание о том, что жилища иглоносок опасны. Но я не знаю ни единого дракона, который пожалел бы об этом. Теперь никто из нас не спит рядом с их норами. Пятеро заплатили жизнью, а шестой здоровьем, чтоб понять, отчего сердце гор горячее, и знание принесло радость. Теперь самки уходя в бой с другими кланами смело оставляют яйца на пышущих паром склонах. Мой дед улетел, когда я сидел в скорлупе чтоб понять, от чего луна не падает. Я до сих пор его жду. А теперь что-то новое открою я, это так радостно!
Из колеи предвкушений меня выбила тишина. Я вскочил и завертелся, силясь определить исчезающий источник разума. И сорвался в путь, на этот раз действительно торопясь.
Она забилась в угол грота и бессильно жалась к стене, как будто камень теплее льда. Крохотное существо умирало, и кажется, я понял отчего! Подцепив её за краешек смешной шкурки, я вытащил создание из убежища и завернул в кольца хвоста. Не имея точного понятия о том, какова естественная температура проживания таких существ, я всё же рискнул дохнуть паром в её сторону. Реакции не последовало, и я рискнул снова. Её кровь текла тихо, мне был едва слышен этот ток. И вдруг ритм участился, веки существа дрогнули, но так и не открылись. Я пролежал ночь, другую, свыкаясь, спеваясь с ней, и мне приходили странные грёзы, каких не было раньше.
- Привет, я Лия… я умерла? А мама говорила, драконов не бывает.
Ну что я мог ответить? И промолчал.
- Ты не умеешь говорить? Ну… звери обычно не умеют, да. Жалко.
Только что она не верила в драконов, и назвала меня зверем! Мне стало… странно. Словно что-то защекотало в груди и уголках пасти.
- Я есть хочу.
Подцепив существо за шкирку, я усадил его повыше на скалу и полетел охотиться. Очевидно, это детёныш. Откуда? Где же взрослые особи? И почему слово «умер» она так легко связала с пробуждением в незнакомом месте? Умирая, как правило, уходишь в чей-то желудок, а потом в ветер. Это не слишком приятно.
Вернувшись я обнаружил Лию внизу, далеко от места где оставил.
- Ты бросил меня! Ты меня бросил! Я так испугалась, Дракоша, ты ведь… не делай так больше, а?
От изумления я забыл сжимать челюсти и кабан выпал, чуть не зашибив дитя. Она плакала, а я изумлялся всё больше. Она выдумала мне имя, и так глупо реагирует на свои просьбы. Может, это естественно?
- Ой, а я такого не ем, мясо жарить надо.
Она с надеждой посмотрела на мой клюв и выдала.
- Можешь огнём на свинку подышать?
Да, пожалуй, естественно… И ещё, она и не подумала отойти в сторону. Может, это нормально? А вдруг огнестойкая? Да нет, неопытная скорее. Сейчас обучу. Отодвигаю дитя в сторону и выдаю тончайшую струю пламени, на какую способен. Тушка непоправимо портится.
- Ой.
Она это ела! И сообщила, что все люди так делают… Я спросил, как живут люди, а она заснула. Детёныш!
Ночью дедушка вернулся с Луны. Это было неожиданно, но радостно. А дед выглядел костляво и полупрозрачно, его трясло. Я бы помог ему не мучиться, но нужно было узнать почему Луна не падает. Увы, у него не было сил поведать об этом. Я кормил его несколько дней, прежде чем он смог поведать свои открытия.
- Она круглая.
- Я видел.
- Как шар, и их… много.
- Где?
- Звёзды, это они, луны. И некоторые горят, как недра гор. Мы тоже живём на луне, но наша… больше.
- И почему меньшая не упала на нас?
- Там очень много места, там больше неба, чем видел любой дракон из любого клана. Но там мало жизни. Я не смог долететь до неё. Луна не падает, потому что незачем. А когда упадёт, так и не узнает о нас…
Меркнущие глаза деда остановились на спящей Лие.
- Что это?
- Разум.
- Не все открытия полезны… Посмотри на меня…
Я смотрел. Дедушка лежал на земле, неподвижный и серый, похожий на костяк мёртвого дерева при свете Луны, которая не знала о нём. Лия не верила в нас, но вот она, спит рядом с мёртвым драконом.
Утром я проснулся от её отчаянного плача.
- Старый Дракоша умер, я его будила-будила, а он… умер.
- Почему ты плачешь, дитя? Ты же думала, что умерла когда оказалась здесь.
- Так ты говоришь?! – Её удивлённые глазёнки чуть не выпали от удивления, она даже забыла о своём горе.
- Ну, потому что я жива.
- Откуда ты знаешь?
Ты рядом, как можно умереть, когда кто-то рядом? Когда больно, когда тепло и холодно. Я жива. И я люблю тебя, Дракоша. Ты мой лучший друг.
- Что такое друг?
- Ну, это когда… она задумчиво смерила меня взглядом, будто удивляясь, почему такой большой дракон не знает таких очевидных вещей. – Это когда у меня есть ты!
- Но я был уже давно. А ты нет.
- Я тоже, давно. Ты злой!
- Почему?
Но Лия не захотела продолжать разговор, надулась и побежала гулять. Хотя вид у неё при этом был весьма огорчённый. Я забеспокоился, уж не заболела ли она? Через некоторое время я заметил, что человеческий детёныш творит нечто странное.
- Что это? Я удивлённо разглядывал большой плоский камень, по которому Лия сосредоточенно возила куском обгоревшей древесины, и мягкого минерала, подобранного тут же.
- Это дедушка дракон, вот он летит к солнышку, а там ещё цветочки и тётя драконица, и… чтоб ещё добавить?
- Быка, чтоб не голодал…
- Зачем это? Он умер.
- Он был хорошим, я помню,- насупилась девочка и продолжила странное занятие.
Я лежал, накрыв нос хвостом. Мне было плохо, будто под шкуру запустили тысячу терновых кустов. Болезнь, отступив ненадолго вернулась с новой силой. И я вспоминал, вспоминал, и снова, снова. Зачем? Нельзя думать чужим разумом, можно радоваться ему, понял я и прекратил глупое занятие.
- Лия, детка, наконец-то!
- Мама, папа! Где вы были так долго?
- Тут, рядом с тобой. Ты спала. Доктор Линцки говорит, что скоро ты поправишься, и сможешь учиться в школе, как все детки.
- Но Дракоша, как же он там, он же будет скучать!
- Он обязательно тебе приснится снова, не огорчайся. Пошли домой, там Альма и Мурка заждались, представляешь как обрадуются!
Лия смотрела на маму, взволнованное счастливое лицо отца, и потихоньку начинала верить, что видела сон, яркий сон. Позже ей подарили зелёного плюшевого дракончика и альбом, где поселились радужные счастливые Дракоши. Ей так хотелось, чтоб сон был правдой.… Но он так и не приснился снова.
Силлий очнулся утром, и вдруг понял, что её рядом нет. И, не смотря на то что ЗНАЛ, отказывался понимать, рассекая небеса над лесами, полями и морем. Однажды он перестал это делать, потому что был не глупым драконом, но засыпая, он снова и снова оборачивал хвостом большой плоский камень с потёртым рисунком, потому что ПОМНИЛ.